Они вошли, наконец, в комнату, где был накрыт по-солдатски шикарный стол – лейтенант Савелофф не зря носила свое звание...

– Здравия желаю, месье полковник!

К первому, как к старшему по званию из присутствующих, если не считать Жерарди, конечно, Андрей подошел к полковнику Мюррею.

– Здравствуйте, лейтенант! – Он крепко пожал руку и отстранился немного, как бы осматривая Филина с головы до ног. – Ну что ж... Видимо, все же я был прав тогда, два года назад, когда предложил вам службу «Дикого гуся»... За неполных два года вы, Ален, выросли до офицерского звания... Я, помнится, говорил тогда, что вы вполне можете через несколько лет занять мое место, получив должность командира учебного батальона... Теперь вас «бояться» в этом смысле должен подполковник Брожек. Поздравляю, лейтенант! И с новым званием, и с весьма почетной наградой!

– Благодарю, месье полковник! – произнес Андрей и сделал еще один шаг. – Здравия желаю, месье подполковник! Поздравляю с новым званием!

– Спасибо, лейтенант!

Брожек, этот чех, был для Андрея в самом начале его пути в легионе настоящим бичом Божьим. Он занимал должность начальника отдела военной контрразведки по работе с курсантами, в его обязанности входило проверять всю их подноготную. И многие отсеивались только благодаря ему, а некоторые даже прямиком попадали в Интерпол... Андрею бояться было нечего, ибо он, как и Остап Бендер, чтил Уголовный кодекс, но само по себе общение с особистом было для него неприятным – так уж повелось еще с Отряда. Хотя майор, тогда еще майор, Брожек был человеком незлобным и понятливым – просто выворачивать наизнанку душу входило в его служебные обязанности. Теперь подполковник Брожек был командиром учебного батальона.

– Спасибо за поздравления, лейтенант, но, увы. – Чех широко и по-дружески улыбался. – За два года нашего знакомства я получил всего одно очередное звание, вы же очень значительно продвинулись по служебной лестнице и успели подняться на одиннадцать чинов!!! Теперь до подполковника вам остается всего-то две ступени! И это всего-то за два года, господа! Возможно, мне действительно следует побаиваться вас, лейтенант! Поздравляю!

– Благодарю, месье подполковник! – Андрею, как бы там ни было, был приятен этот чех.

Продолжить официоз дальше Андрею не дали.

Кто-то со спины мощно рванул его за плечи, разворачивая на сто восемьдесят градусов, и он очутился в капкане медвежьих объятий:

– Анджей, чертка! – тискал его со всей силы капитан Дворжецки. – Вуйко з Полоныны! Я вже мышлив, цо не побачу на тэбэ!

– Франтишек! Плохо ты обо мне думаешь! Меня тяжело съесть – подавиться можно запросто! Отпусти, медведь, уже все кости раздавил!

Что и говорить. Эти двое были настоящими друзьями и настоящими солдатами, прошедшими вместе не самое простое испытание тогда, в Нигерии. Да и вообще... Франтишек Дворжецки был его, Андрея, самым первым командиром в легионе, сержантом. Теперь он был уже капитан. И надо признать, оч-чень заслуженно! Но для Андрея он так и остался Скорпион...

– Ну все, господа офицеры! – взял наконец слово генерал. – Закончим на этом с официозом и всяческими политесами! Мы не на плацу! Прошу садиться!

Когда все расселись за столом, а по бокалам было разлито вино, генерал поднял руку, призывая к вниманию:

– Я на правах старшего по званию хочу произнести первый тост. – Паук погладил пальцами свой бокал и посмотрел на Андрея. – Но сначала хочу сказать несколько слов... Когда десять месяцев назад я отдал тебе приказ вернуться в легион не позднее 1 марта... Честно сказать, Ален, я сомневался, что этот приказ будет выполнен... В жизни есть не только армия и долг... В последней операции тебя потрепало так основательно и морально и физически, что, если честно, я не думал, что ты сумеешь восстановиться, хотя и очень на это надеялся... И так думал не только я... Врачи, с которыми я беседовал, давали один прогноз: «Нервная система этого парня основательно подорвана, и у него теперь возможны неконтролируемые реакции на происходящее, не говоря уже о том, что и его физическое состояние требует длительной реабилитации». И все говорило о том, что они правы! И эта твоя сумасбродная идея с покупкой ресторана в Израиле, и эта твоя глупая, по-другому не скажешь, скоропалительная женитьба и такой же скорый развод...

Андрей заметил краем глаза, как стрельнула в его сторону глазами Мари, отреагировав на слова генерала.

– ...Но я верил в тебя, сынок!.. И ты поступил правильно, когда согласился поехать в Бутан! Думаю, теперь ты об этом не жалеешь... И все же... Вплоть до сегодняшнего дня червь сомнения точил мое сердце... Я опасался, что ты все же там останешься... И если бы это случилось... – Жерарди сунул руку во внутренний карман своего кителя и извлек на свет Божий два листка бумаги, сложенные пополам. – Завтра, 2 марта 2000 года, я подписал бы вот этих два приказа. Первый – о списании на пенсию по состоянию здоровья лейтенанта Ферри с получением им за выдающиеся заслуги статуса «Le retraite honorable de la Legion Francaise Utrangure» [12] и соответствующего этому статусу пожизненного денежного содержания...

Все присутствующие за столом с немым удивлением посмотрели на Андрея, а генерал тем временем продолжил:

– ...Второй приказ – о назначении на должность командира учебного взвода адъютант-шефа Старкова...

– Стар уже адъютант-шеф? – не сдержался Филин.

– Твой заместитель, Ален, бывший, теперь уже сержант, вот уже десять месяцев выполняет обязанности командира взвода. И выполняет, надо сказать, добросовестно и умело. Представление к повышению его в чине написал капитан Дворжецки, а я его полностью поддержал...

– Здорово!

– ...Но Стар категорически отказывался вступить в должность, пока не был официально подписан приказ о твоем увольнении, лейтенант.

– А если я все же передумаю, Паук?

– Теперь уже не сможешь, Ален. Теперь, когда ты вновь надел форму легионера и устроил на КПП внеплановую учебную тревогу, доказав тем самым свою готовность к службе, теперь это официально будет расценено как дезертирство. – Жерарди да и все присутствующие улыбались. – Да ты и сам не захочешь! Так, лейтенант?

– Так точно, мон женераль!

– Что ж... Господа офицеры! Предлагаю выпить за возвращение в строй лейтенанта Алена Фэрри. [13]

Присутствующие поддержали генерала, подняли бокалы и... банкет пошел своим, заранее намеченным чередом.

– ...Так скажи же мне, Ален, откуда я появился за твоей спиной час назад? – Генерал, как всегда, был в своем репертуаре.

Вопрос этот прозвучал для присутствующих, как гром среди ясного неба. За столом возникла оглушающая тишина.

– Я, видимо, расслабился немного, мон женераль... – произнес Андрей, понимая, что от правильности его ответа сейчас может зависеть очень многое. – И поэтому не обратил внимания на закрытую за моей спиной дверь...

– Теряешь квалификацию, господин лейтенант спецназа? – Генерал свел на переносице брови и грозно посмотрел на Филина.

– Десять месяцев без должных тренировок, мон женераль! – Андрей вскочил со стула, вытянулся по стойке «смирно» и стал есть генерала глазами.

– И ты считаешь, лейтенант, что это может быть для тебя оправданием? – прорычал Жерарди. – Что ж... Мы можем возобновить твои тренировки прямо сейчас! На плацу у бочки!!! Почему командир учебного взвода, который должен готовить молодых спецназовцев к любым неожиданностям, так бездарно допустил к себе за спину «противника» внутри незнакомого помещения? Это упражнение, насколько мне не изменяет память, входит в стандартную программу обучения под номером 34?

– 36, мон женераль!

– Я не получил ответа на поставленный вопрос, месье лейтенант!

От этого голоса, казалось, над столом сгустились грозовые тучи. Все присутствующие превратились в каменные изваяния, а Андрей...