Дальше начиналось необычное...

Кельи, в которых жили монахи и сам Махатма, отсутствовали. Вернее, они были, конечно, ведь всем им, Белым Братьям, нужно было где-то жить, но это были не простые построенные из дерева хижины, какими их видел Андрей раньше, – дзонг Кулха Чу был «пещерным городом». Сама Мать Природа строила для этих людей их будущее жилище. Монахам оставалось лишь облагородить его да защитить как-то от зимних вьюг и морозов. И Белые Братья потрудились здесь на славу, да и не одним поколением, скорее всего...

Монастырь был многоярусный, «семиэтажный». От самой площадки по практически отвесной каменной стене Кулагангри в нескольких местах поднимались вырубленные в базальте каменные ступени в полметра шириной. Кое-где эти ступени были деревянными, видимо, в тех местах, где вгрызться в скалу не было возможности. Ступени, и те, и другие, приводили к деревянным площадкам. Хотя если быть точным, то это были настоящие деревянные веранды размерами примерно два на полтора, с резными столбами, перилами и покатой крышей, защищенные от заноса снегом деревянными решеточками. В общем, эти «ласточкины гнезда» были некой прихожей, «сенями» или, если хотите, предбанником перед каждой отдельной кельей... А дальше, к соседу, были проложены деревянные мостки с перилами, а от него к следующему соседу...

У Андрея захватило дух от увиденного. От того, что он на секунду представил себе, какой титанический труд надо было здесь приложить, чтобы построить на отвесной, обдуваемой всеми ветрами каменной стене город. И город этот, видимо, постепенно разрастался, принимая к себе новых монахов. Да только... Нижние кельи-пещеры уже были заняты, и новичку приходилось подниматься все выше и выше... Самые верхние веранды висели над площадкой метрах в тридцати пяти – сорока! А над ними, да и по соседству, темнели черными провалами еще не обжитые пещеры. Кулха Чу никогда не отказывал в гостеприимстве своему новому Брату, если тот понимал, куда и зачем он пришел...

В общем...

Впечатления от увиденного у Филина были такие, что даже потом, по прошествии нескольких лет, вспоминая порой этот дзонг, по его спине начинали бегать мурашки...

А еще Андрей вспоминал раз за разом свою первую встречу с великим Махатмой Кут Хуми. Странная это была встреча, нереальная какая-то, космическая...

...Его проводник остановил ослика, запряженного в повозку, и только сейчас, через двое суток пути, Андрей впервые услышал его голос. Монах что-то говорил ему на своем, совершенно незнакомом и необычном для европейского уха, языке. Создавалось впечатление, что монах поет. Или произносит речитатив под мелодию, выводя при этом все ноты. И эта «нотная гармония» была странной, необычной, но не резала слух, а даже наоборот – странно завораживала... Андрей не понял, конечно же, абсолютно ничего! Он просто уставился на монаха, как баран на новые ворота [11] , и хлопал непонимающими глазами...

Проводник заметил реакцию Андрея на свои слова, и... Он задышал глубоко и громко, затем закрыл глаза и стал «накачиваться солнечной энергией», медитируя на звуке «Ом-м!». Андрею тоже была знакома эта мантра, и он догадался, что сейчас должно что-то произойти...

Помедитировав пять минут, монах опять заговорил с Андреем на своем необычном и совершенно непонятном для него языке, но... Это действительно было чудо! Андрей понял смысл сказанного! Ему предлагали слезть с повозки и идти к Пагоде, на встречу с самим Махатмой Кут Хуми. Немыслимо и совершенно поразительно!..

Пагода Кулха Чу тоже была совершенно необычной.

Семь ступеней, большие резные двери и... Андрей окунулся в такое буйство красок, какое никогда до этого ему видеть не приходилось! Но самым удивительным было увидеть здесь, среди зимы, на высоте около четырех тысяч метров, среди гималайских скал, огромное количество свежих цветов! Белоснежные лотосы, которые росли только на равнине, и голубые и нежно-фиолетовые эдельвейсы, которые в отличие от первых росли высоко в горах, на самых неприступных скалах! Фантастическое сочетание!.. Хотя чему тут было удивляться, если ты хоть немного знаком с буддийской философией? Все в этом мире символично! И все живет по закону единства и борьбы противоположностей, которые не могут существовать друг без друга... Лотос и эдельвейс! Символы земли и неба! Инь и Ян...

Он еще осматривался по сторонам, когда услышал голос:

– Здравствуй, юноша. Приветствую тебя в Кулха Чу. Не слишком ли утомительна была твоя дорога?

Андрей даже обернулся несколько раз, пытаясь понять, откуда же звучит этот хриплый голос старого человека. И только через несколько долгих секунд понял, что голос этот звучал в его голове... И ничего, совершенно ничего не нарушало умиротворенности и тишины храма, лишь маленькие невидимые колокольчики позвякивали где-то под самой крышей.

«Все, Андрюха! Совсем ты с катушек слетел! – подумал он. – Уже глюки начал ловить!..»

«С твоим мозгом, юноша, все в порядке, – успокоил голос в его голове. – Но мы должны уметь общаться, а языка дзонг-кэ ты не знаешь. Поэтому мы будем разговаривать на языке души и разума, на языке великого Будды. И не удивляйся ничему, иначе я подумаю, что ты не знал, куда едешь. Подойди ко мне, присядь на циновку и выпей чаю... Ты проделал долгий путь до монастыря, но ты не монах. Твое упорство заслуживает похвал. А еще оно говорит о том, что душа твоя ищет покоя и умиротворения...»

Слушая эти слова, звучавшие в его голове, Андрей, нисколько не сомневаясь в правильности выбранного направления, не торопясь, направился в дальний угол Пагоды. Его словно вело что-то или кто-то к месту, которое было задрапировано оранжевыми и красными шелковыми занавесками. Он поднялся еще на три ступеньки и...

«Заходи... Или, если сомневаешься, то уходи... Твой проводник все еще ждет тебя, чтобы помочь вернуться в долину...»

Андрей приподнял оранжевый полог и вошел.

В окружении множества красных бархатных подушечек, украшенных золотыми кисточками и бахромой, по форме похожих на небольшие деревянные чурки, за чайным столиком, ножки которого были не выше двадцати сантиметров, в классической восточной позе лотоса сидел старец.

Филин посмотрел на этого человека и, словно на стену, натолкнулся на взгляд вековой мудрости... Он разбился вдребезги, сломался, рассыпался в прах, в пыль, разложился на атомы, увидев эти серые глаза...

Похожие ощущения своей совершенной никчемности он ощутил только один раз в жизни, тогда, когда двенадцать лет назад молоденьким, только что получившим офицерские погоны лейтенантиком пришел представиться и доложить о прибытии в часть своему новому командиру, командиру отряда «Витязь», подполковнику тогда еще, Воловцу или просто Бате.

Командир тогда тоже смотрел на него так же, как и этот старик. Нет. Это не было пренебрежение! Это было, скорее, отсутствие доверия, которое еще предстояло заслужить, замешанное на глубоком удивлении, мол: «Как же ты сюда попал-то, мальчик?»...

И если верить в то, что человеческие глаза – это зеркало души, то... Этот старец знал, видел и умел очень многое! Намного больше, чем мог бы себе представить обычный человек, такой, к примеру, как Андрей.

«Здравствуй еще раз, юноша-воин».

«Здравствуйте, уважаемый гуру! – подумал Андрей и, мучимый сомнениями, решил проверить свои фантастические догадки. – Вы великий Махатма Кут Хуми?»

В том момент он действительно еще не до конца понял, куда попал и с чем и кем ему придется здесь столкнуться, а потому, будучи абсолютным прагматиком, давно переставшим верить в детские сказки, думал, что все, что происходит с ним сейчас, это всего лишь плоды усталости. И, естественно, он хотел проверить свои сомнения, не веря до конца в происходящее. Но... Его сомнения улетучились навсегда и больше никогда не появлялись, после того как голос в его голове произнес:

«Ты сомневаешься... Что ж... В этом нет ничего необычного... Все, кто попадает в Кулха Чу в первый раз, сомневаются... И не было пока исключений!.. Это свойство непросветленной души и ее право... Вы блуждаете во мраке и сомневаетесь даже в самих себе... Вы не верите своим глазам и ушам, вы не верите своим рукам... И неверием этим убиваете в себе ту божественную искру, которая заложена в нас самой Природой...»